Она пела. Сидя на полу в детской, обняв колени, она пела колыбельную своей пятилетней дочке. Аня смотрела мимо нее, сквозь нее, в какую-то свою, непостижимую точку на стене. Аутизм – диагноз, звучавший как приговор: «Она вас не узнает. Не полюбит. Не скажет «мама»». Но она пела. Каждый вечер. Вкладывая в тихий голос всю невостребованную нежность, всю боль отвергнутого материнства. Дочка не реагировала. Никогда. Но однажды, в середине куплета, маленькая рука медленно, неуверенно потянулась… и легла ей на щеку. Не глядя. Просто коснулась. И убрала. Миг. Один миг пробитого стекла. Этого хватило, чтобы сердце разорвалось на части – от счастья, что пробилось сквозь стену, и от невыносимой боли, что это лишь случайный жест в ее вечной тишине.